You can be anything you want to be, just turn yourself into anything you think that you could ever be (c) Queen
Я, увы, не всегда приветствую новых ПЧ своевременно, но, пожалуйста, не подумайте, что я не рада вас видеть! Di_Teu, naurtinniell, Кассини, Рийна Ноорваль, заходите на огонек, располагайтесь поудобнее. Что привело ко мне?
Судя по вашим профилям, с Di_Teu, naurtinniell и Рийна Ноорваль у нас общий интерес к Толкину, а с Кассини — к Стар Треку. Что ж, у меня имеется для вас картинка, объединяющая оба фэндома Арт называется «Добро пожаловать в Шир», художник — AndrewKwan.
Иранские женщины протестуют против закона о хиджабах. Это был последний день, когда женщины этой страны ходили с непокрытыми головами. Тегеран, 1979 год.
После того как змей оказывается повержен, драгоценности делят между участниками похода и их помощниками, золото снова потекло в Средиземье, экономика стала расцветать. Это сыграло свою роль в последующей истории. Без сотни миллиардов золотых монет битвы в трилогии «Властелин колец» были бы куда менее эпичными.
Поход Фродо начинается спустя полвека после похода Бильбо. Средиземье всё ещё развито неравномерно, огромные пространства Рованиона и Эриадора практически необитаемы, транспортная инфраструктура в плачевном состоянии — мост Тарбад, когда-то соединявший богатые королевства Арнор и Гондор, разрушен, многие важные в прошлом дороги в запустении. Это следствие угнетения гномов, именно они в основном строили дороги в Средиземье. Шир, где обитают хоббиты, — аграрная страна, она всё ещё процветает, торгуя с большим миром табаком, цветами и другими продуктами. В Рохане выращивают лошадей на продажу, гномы, оправившиеся после битвы с драконом, снова производят различные товары и добывают золото.
Эльфы — замкнутое общество, они сами обеспечивают себя, имеют собственную валюту (монеты тарни, канат и мириан), более дорогую, чем пенни — монеты, которые имеют хождение в остальном Средиземье. Товары эльфов — доспехи, мебель и украшения — высоко ценятся, но, как правило, продаются только на чёрном рынке. Экономист Майкл Мартинес считает, что мир эльфов более развитый и соответствует не земному Средневековью, как большая часть Средиземья, а нашему времени. Вместо технологий у эльфов особая магия и вековая мудрость.
Гондор — самое большое в Средиземье государство с хорошо развитой экономикой, похожей на экономику европейских государств в Средние века. Сюда приезжают купцы со всего света торговать на рынке, здесь есть город мастеров Минас Тирит, хорошо развита индустрия гостеприимства — таверны, гостиницы, харчевни. Золотой век Гондора начался после первой войны с Сауроном и победы над ним. Стана присоединила к себе обширные земли, граничащие с Мордором, построила большой флот и начала торговлю с соседями. В те времена «драгоценные камни в Гондоре всё равно что булыжники, и ими играют дети». С годами блеск и могущество страны подрастерялись — менялись короли, не все оказывались достаточно мудрыми правителями, враги на севере крепчали и иногда наносили удары.
Ну, в общем-то да, все верно: чем лучше развита торговля, тем богаче страна и тем выше там уровень жизни. Правда, я что-то не помню, чтобы хоббиты выращивали цветы на экспорт. Табак — да. А цветы оставим на совести автора статьи. Равно как и пассаж о том, что после нападения Смауга «оставшиеся в живых гномы могли бы переселиться под другую гору и раздуть меха кузниц там, но оказались одержимы желанием отомстить и отбить старый дом у грабителя». Вообще-то именно так гномы и поступили, и даже неплохо устроились на новом месте, но желание вернуться в родные места в итоге оказалось сильнее.
Экономист Фрэнсис Вули, профессор Карлтонского университета, считает: Смауг, любитель золота и драгоценных камней, спровоцировал в Средиземье ценовой шок. Он вывел из обращения огромное количество золота, журнал Wired подсчитал: в пещере дракона хранилось около 158 кубических метров драгоценностей. В переводе на доллары по текущему курсу золота это около $130 млрд. Вули считает: если бы в Средиземье был центральный банк или другой монетарный институт, можно было бы провести валютную реформу и заменить золото на бумажные деньги, тогда эффект, произведённый драконом, не был бы так силён.
Во-первых, сам же Фрэнсис Вули, отвечая на комментарии к своей заметке про Смауга и экономику, пишет, что одно лишь изъятие Смаугом большого количества золота из обращения не смогло бы привести экономику в такое плачевное состояние и помешать ей оправиться после шока. Сыграло свою роль и то, что погибло большое количество гномов — основных добытчиков золота и чеканщиков монет, так что золотых монет в обращении осталось крайне мало, и новых явно не предвиделось. Во-вторых (добавлю уже от себя), не факт, что народы Средиземья не смогли бы перестроиться на какую-нибудь другую платежную систему, например, на серебро, раз с золотом случилась такая засада. В конце концов, когда орки захватили Морию, рынок не рухнул — просто оказались пересмотрены цены на мифрил. Если раньше он стоил в десять раз дороже золота, то впоследствии стал и вовсе бесценен.
Имхо, куда худший урон экономике нанесло прекращение торговли, ставшее следствием драконьего нашествия. Дороги пришли в негодность, чинить их было некому. Ободренные примером Смауга, повылезали прочие злые тварюшки. Орки контролировали перевалы в Мглистых горах, препятствуя таким образом сообщению между двумя частями Средиземья. Пауки нападали на путников в Сумеречном лесу, так что старая дорога заросла, а конец ее и вовсе затерялся в болотах. Сообщение между лесом и Озерным городом шло только по реке. В Битве Пяти Воинств погибло множество орков, так что дороги в целом стали безопаснее. Беорн (а впоследствии его потомки) охранял брод Каррок, взимая, правда, плату с путешественников за свои труды. Так что с восстановлением старых торговых путей, а не только с притоком новых денег, ожила и экономика.
Картинка в тему — как могли бы выглядеть бумажные деньги Средиземья. Источник
Если вкратце, то химик считает, что такими свойствами, как у мифрила, может обладать какой-нибудь сплав титана, а инженер — что мифрил по свойствам похож на кевлар.
Ну и напоследок — самое вкусное (для гуманитариев). На ПостНауке опубликована интереснейшая статья лингвиста Александра Пиперски Артланги: искусственные языки в литературе и в кино postnauka.ru/longreads/51238
Краткий пересказ от Colta.ru — «о социализме, "северном мужестве" и нацистской пропаганде во «Властелине Колец» Джона Р.Р. Толкина» — не исчерпывает все содержание публикации. Оно и понятно — лектор все-таки более свободен, чем автор статьи, и ему легче перескакивать с темы на тему.
Этому страху Толкин противопоставляет — что? Если бы он просто противопоставлял существ из верхнего мира, каковыми для него являются эльфы, то это была бы банальная сказка. Жанр фэнтези тогда еще не существовал — не осознавал себя, точнее говоря, — но если бы это все уже было, «Властелин колец» был бы еще одним произведением из общего списка. И ничего бы с ним не было. Но выясняется, что у Толкина реально противостоять хтоническим подземным существам может только человек или — в данном случае — хоббит. <...> Но как только дело доходит до вопроса о спасении мира, выясняется, что Гэндальф делает шаг в сторону. И если мы посмотрим на других столь же могучих личностей, которые явно относятся к этому верхнему миру, — например, на Глорфиндела (я позволю себе напомнить, что именно эльфийский воин, а не Арвен никакая, спасает Фродо от Черных всадников, — но об экранизации я скажу еще отдельно), — то заметим, что никто из них не собирается брать на себя миссию, тащить кольцо в Мордор. Такая вот маленькая удивительная деталь. Точно так же существует множество фанфиков на тему: а почему орлы не понесли кольцо? Почему тот же Глорфиндел не понес? Куда Элронд смотрит? Что за безобразие вообще? Все можно было сделать с гораздо меньшими потерями и гораздо более эффективно. На самом деле, друзья мои, нет — нельзя. Весь смысл трилогии в том, что орлам все равно — просто это не их война, вообще не их задача. Они — самостоятельная раса, и у них нет никакого желания тащить на себе кольца, куда-то их сваливать. И вот это приводит нас от языческой космогонии к космогонии глубоко христианской. Не внешне, но по сути. И даже очень важная общечеловеческая черта: пока ты сам не начнешь действовать, мир не будет тебя поддерживать. Можешь сидеть и бояться, но знай, что никто за тебя эту миссию не выполнит: орел не полетит, Глорфиндел не трансформируется в воина, ничего не будет. Но почему — что важно — хоббиты? Потому что если посмотреть, так сказать, на расовую систему Средиземья, то обнаружится, что люди — это не совсем люди. Арагорн, Боромир, вся компания — они, в общем, эпические герои. Толкин представил, как будет выглядеть обычный человек, оказавшийся в мире эпических героев, и выяснилось, что очень неудобно: он будет чувствовать себя недочеловеком. И хоббиты с этим своим половинным ростом — это не полурослики, не халфлинги, а люди. То есть как бы чувствовали себя мы, если бы вокруг стали происходить какие-то страшные вещи. Но при этом удивительная суть человеческой натуры состоит в том, что мы боимся, но делаем.
Еще немного про «северное мужество»Еще немного про «северное мужество» (тоже очень интересно, а подробнее можно почитать, емнип, у Тома Шиппи):
И самое главное — чуть было не забыла сказать — Толкин додумался еще до двух удивительных вещей. Первая: отказаться от концепции «северного мужества». Хотя он ее очень любил и с друзьями бесперечь обсуждал — и с Клайвом Льюисом, и с Чарльзом Уильямсом, и с Оуэном Барфилдом, и с другими членами оксфордской группы «Инклинги». Они любили обсуждать эти образы, играть с ними — до тех пор, пока к власти не пришел Адольф Гитлер, и выяснилось, что это самое «северное мужество» временно нацистами приватизировано вместе со всем германским эпосом. <...> Но вернемся к «северному мужеству», которое так многим нравилось. Оно таки действительно есть — и в «Старшей Эдде» в том числе. И, наверное, лучший вариант, чтобы вы ощутили, как это звучит, — это когда Сигурд отправляется вместе с Регином убивать Фафнира, как обычно, поднимается буря, и некий человек (ясно, что Один) спрашивает их: а куда вы плывете? И дальше идет такая удивительная фраза: «Это с Сигурдом мы на деревьях моря; ветер попутный и нам, и смерти». Вот оно, «северное мужество» — умереть в бою и попасть в Вальхаллу. Есть ли что-то похожее у Толкина? Конечно, есть. Это Рохан. И хотя это вроде как степной народ, тем не менее психология у них скандинавов (и имена, кстати, тоже скандинавские). Из «Беовульфа» там целые отрывки. Например, как хоронят сына Теодена и так далее. Эомер тоже очень скандинавский по духу, и когда ему кажется в битве у Минас-Тирита, что совсем все пропало, он в лучших северных традициях произносит вису — короткий ритмический экспромт. <...> Выясняется, что вот это самое «северное мужество» не работает. В случае с вопросом, как спасти мир, германская доблесть неэффективна. <...> И выясняется, что надежда на нечто неназываемое, но ощутимое — на доблесть слабых. От слабых зависит судьба мира. И вот это уже абсолютно никакая не «Старшая Эдда», а нравственная космогония XX века: от слабых зависит судьба мира, не от сильных, силой ничего не добьешься.
Правда, насчет Рохана можно поспорить: все-таки имена у рохиррим древнеанглийские, и сам Толкин все-таки не с викингами их ассоциировал. А про «северное мужество» хочу добавить, что лично для меня история про это самое мужество и про то, почему оно не работает, — это история Турина, который сначала пытался убежать от своего рока, а потом собрал волю в кулак и пошел ему навстречу — не столько для того, чтобы защитить жену, не рожденного еще ребенка, лесных людей, давших ему кров, сколько для того, чтобы развязаться уже с этим проклятым страхом перед судьбой. Он в принципе не верит в мир без предопределенной судьбы, в мир, где над ним не довлеет страшный рок, поэтому для него существуют только две альтернативы — бегать от своей судьбы или идти туда, куда она ведет его, и ничем хорошим ни для него, ни для тех, кто рядом с ним, это не заканчивается.
А кольцо банально бы не дошло до вершины Роковой горы, если бы Сэм не дотащил на своем горбу Фродо, который весь путь страдал и был искушаем властью. То есть если смотреть, кто же самый великий, — получается, что Сэм. Он единственный, на кого кольцо не действует совсем, а когда приходит его очередь быть искушаемым, он просто затыкает внутренний голос: «Так, все, я решил, я это делаю». И это абсолютно XX век.
Ну, Сэм действительно близок и понятен современному читателю — вплоть до того, что ему приписывается даже манера делать селфи и снабжать его большим количеством разнообразных хэштегов
И еще много хорошего, годного в лекции — про английского профессора, затроллившего нацистов, про социализм, про НЛП, про то, почему Фродо уплывает в Валинор, и про то, что не понял у Толкина Питер Джексон. Рекомендую прочесть полностью.
Приятный бонус для треккеров: немножко про постдефицитную экономику в Стар Треке — в статье об экономике, раздел про дилитий — в статье про фантастические материалы (дилитий даже вынесен в заголовок) и раздел про клингонский язык — в статье про артланги.
Да-да, все именно так! Логичные существа выбирают кошек! Источник
И один из лучших моментов в Star Trek: Generations, имхо. Потому что котики должны оставаться в живых, что бы ни случилось. Даже если ваш звездолет только что навернулся с большой высоты, снес все, что только мог, на своем пути, и сам раздолбался в хлам, котики должны оставаться в живых. Это не обсуждается.
You can be anything you want to be, just turn yourself into anything you think that you could ever be (c) Queen
Как-то раз (дело было еще в мои аспирантские годы) подруга поделилась со мной наблюдением: ее одногруппницы как-то мало заинтересованы в образовании, получении новых знаний и всем таком. Им нужен диплом по принципу «шоб було», а вообще-то они не собираются работать ни по специальности, ни в любой другой сфере. А собираются они выйти замуж — либо сразу после окончания учебы, либо прямо в процессе.
И вот недавно прочитанная книжка Бетти Фридан «Загадка женственности» воскресила у меня в памяти тот давний разговор. Потому что с той проблемой, которую заметила моя подруга, американские женщины столкнулись в 50-е годы. Когда читаешь книжку, удивляешься, до чего же многое похоже — ну просто один в один! Вот так же пошли всякие разговоры о «загадке женственности», об «особой женской природе», о «настоящих женщинах», которым для самореализации нужны только семья и дети. Поп-психология доходчиво объясняла жаждущим приобщиться к «науке», почему женщины устроены так, что им не нужны эта ваша политика и эти ваши серьезные проблемы. Девочки-школьницы были чуть ли не поголовно озабочены идеей женственности и привлекательности. Девушки поступали в колледжи институты только для того, чтобы или бросить их, не доучившись, или выскочить замуж сразу после окончания курса. Преподаватели подумывали даже о том, чтобы ввести для студенток специальный курс по домоводству и семейной жизни — все равно ж им это больше понадобится, чем вся прочая институтская наука. Махровым цветом расцвела всевозможная реклама, старающаяся подчеркнуть огромную важность работы по дому. Дескать, женщина-домохозяйка с помощью этой работы реализует свой творческий потенциал. Или она, как супергероиня, защищает всю семью от страшных и отвратительных микробов. А теперь вспомните, какие рекламы про героическую борьбу против микробов или за укрепление иммунитета идут по российскому ТВ - например, та реклама, где мать вручает ребенку бутылочку питьевого йогурта или покупает ему некое чудо-мыло, и дитё потом весь день ходит в прозрачном пузыре, который не может пробить ни один болезнетворный микроб. Чем не искусственное завышение важности материнской роли для того, чтобы скрыть неудобный факт: всем этим может заниматься и работающая женщина, совершенно необязательно проводить дома 24 часа, 7 дней в неделю.
Ну а дальше в книжке описывается, как американские женщины дошли до жизни такой и что теперь с ними происходит. Если вкратце, то виной всему травмы военного поколения: часть мальчиков погибла во время Второй Мировой войны, девочки, истосковавшиеся по безопасности довоенного времени, быстренько расхватали оставшихся и поспешили наладить с ними уютненький быт, чтобы забыть обо всем страшном, что случилось в мире. Ну, в общем, и для России это справедливо, только травмирующим событием послужили уже «лихие девяностые», когда непонятно было, что делать с нежданно обретенной свободой и как вообще выживать.
Но за все хорошее приходится платить, и (перефразируя известное изречение) тот, кто готов променять свободу на безопасность, в итоге не получит ни свободы, ни безопасности. Американские женщины вдруг обнаружили себя в ловушке. Они поняли, что остро страдают от чувства собственной нереализованности. Кто-то пытался заглушить его, рожая все новых и новых детей — второго, третьего, шестого — потому что пока женщина нянчится с еще беспомощным ребенком, она вроде как и нужна, а когда ребенок вырастает, образовавшуюся в жизни матери пустоту заполнить нечем. Еще вариант —поломать жизнь ребенку и сделать его навсегда беспомощным и навеки привязанным к мамочке. Еще можно с головой уйти в домашнюю работу — бесконечно протирать пыль, стирать постельное белье по два раза в неделю, а одежду — каждый день (ах да, и еще тщательно сортировать все это перед стиркой), ну и так далее, см. выше про героическую борьбу с микробами. Но все эти меры в итоге оказывались бесполезными, женщины продолжали тосковать в своих золотых клетках, а кое-кто доходил и до самоубийства.
Хорошая новость для российских женщин: те американки 50-60-х годов прошлого века нашли-таки выход (подсказка: в феминистском движении), и это внушает осторожный оптимизм. Если те женщины досыта наелись всей этой лабуды про «загадку женственности» и «истинное женское предназначение» и сказали: «С нас хватит!», значит, и российским женщинам, которые сейчас мечтают быть за мужем, как за каменной стеной (и отключить мозги), рано или поздно эта мечта надоест. И тогда они тоже бросят вызов всем этим «традиционным ценностям», которые на практике означают лишь одно: чтобы женщина сидела дома и не отсвечивала. Лишь бы только к тому времени, когда протест созреет, наше дорогое и любимое государство не создало такие условия, в которых любой протест невозможен.
P.S. Ну и на закуску, в качестве постскриптума, пара слов о недостатках книги. Первое — это несколько идеализированные представления Бетти Фридан о Советском Союзе, где женщины равны мужчинам, свободны и воспитывают таких же свободных детей. Хотя на практике «равенство» обернулось для женщин двойным рабством: мало того что дома тянуть лямку, так еще и на государство изволь отработать. Собственно, это стало причиной того, что часть женщин, заставших СССР, с недоверием относится к феминизму: мол, его смысл в том, чтобы оставить женщине ровно столько прав, сколько у нее уже есть, зато навесить новых обязанностей. А уж про все, что в СССР было связано с сексом, беременностью (или ее предотвращением) и рождением детей, лучше вообще не вспоминать — такого тотального пренебрежения женским телом и его потребностями Бетти Фридан и в кошмарном сне не видела.
Второй недостаток книги связан уже с переводом. Переводчицы почему-то упорно стремятся использовать предлог «благодаря» там, где по смыслу подходит «из-за». В результате получается, что женщинам так плохо БЛАГОДАРЯ неправильным представлениям, господствующим в обществе. Ага, и с собой они кончают, видимо, благодаря депрессии. Ну спасибо, блин!